Порвать так трудно было паутину,
Израненный я вырвался из лжи,
С трудом зажег промокшую лучину.
Куда идти? Границы да межи.

Ищу давно забытую тропинку —
Призвал себе на помощь небеса,
И тут мне в руку положили льдинку,
Разжал ее, а там лежит… слеза.

Народ не любит? Затаил обиды?
Всё это словоблудие и вздор!
Есть две проблемы нынешней элиты:
воров и идиотов перебор.

Друг другу мы обязаны слезами —
так больно бьем жестокими словами.
Бросаем их мы походя, небрежно,
а чьи-то судьбы гибнут безнадежно.

С улыбкой смотрим на чужие драмы,
на кровь и боль от нанесенной раны,
мы судим всё и всех напропалую,
а кто-то жизнь потом живет чужую.

Поэта слог был свеж и меток —
хотел бежать, задрав штаны,
на страшный пляс марионеток
под управленьем сатаны.

Но вот прозрел — завыла буря,
не пережил он декабря —
Не каждому поэту пуля,
ему сгодилась и петля.

Потоки лжи, посулы и  химеры —
порочных истин стройный перезвон,
«Элиты» новой речи и манеры:
побольше спеси и блатной жаргон.

К чему талант — в ходу бабло и связи,
стяжательство — мораль и ипостась.
Когда из грязи происходят князи,
они всегда с собою тащат грязь.

Мне исповедь моя две ночи снилась,
Я в храм пошел, надеясь, что простят.
Когда священника увидел взгляд,
Моя надежда в дребезги разбилась.

Я ждал благословения любовью,
Но нет — пустые, равнодушные глаза
Зловещей тенью закрывали образа,
И наполняли сердце нестерпимой болью.

Был приглашен я на веселый пир:
вино рекой — всем хочется напиться.
Улыбки наполняют vip-трактир,
в котором все надеются забыться.

Внезапно в горле застревает ком —
упали маски — страх на потных лицах,
зеркальный шар застыл под потолком —
сломался. Больше не кружится.

Осталась чистой на столе бумага —
Вся жизнь — всего десяток фраз.
Он ожидал, что это будет сага,
А получился маленький рассказ.

Погребены под тяжестью канонов,
живут веками с пастырским грехом:
Ну почему в церквях, со всех амвонов
не говорят понятным языком?

С вопросом этим обратился к Богу,
и смог на лике скорбном прочитать:
«Они б хотели, да, боюсь, не смогут.
Им просто нечего тебе сказать».

Пришел я в храм, ища в поступках смысла,
людей немного — все пред образами.
Услышал голос: — «Это не молитва,
когда душа не полита слезами».

Они юродивы, но не блаженны,
молитва искренна, но так убога,
Стоят они коленопреклоненны —
тихонько побираются у Бога.

Все не дают, а только просят манны,
склоняя головы под грустным взглядом,
И не любовь ведет их в Божьи храмы,
а только ужас перед вечным адом.

В своих глазах добры мы и красивы,
заботливые дети и отцы.
На самом деле — злобны и брехливы,
и лаем чаще, чем цепные псы.

Свои мы сами создавали мифы,
в них благородны мы. Богатыри.
Не знаю — правда ли мы скифы,
но без сомненья — точно дикари.

Спросил о жизни. Без подвоха. Просто.
Она ответила, смотря куда-то вдаль,
И я увидел, что за словом «сносно»
Совсем несносная печаль.

За упокой я ставлю свечи в церкви,
Но всех любимых вижу я живыми,
И даже, если думаю о смерти,
То только, как о вечной жизни с ними.

Его не волновали восхваленья,
Легко он мог гордыню побороть —
Он знал, что у великого творенья
Всегда в соавторах Господь.

Создателя то шутка иль ошибка,
Или дитя случайного огреха —
Блуждает часто на лице улыбка,
Когда на сердце вовсе не до смеха.

Из века в век ошибку совершаем:
В День Ангела не тех мы поздравляем,
Забыв, что это день благодарения,
Тому, кто нас хранит со дня рождения.

Мы забываем как звучит гармония,
увлечены потоком недомыслия,
не видим, что за ширмой многословия,
от нас скрывают пустоту безмыслия.

Перешагнув невидимый порог,
Открылась правда вся о пережитом,
Увидел он, что жизненный поток
Черпал так глупо крупным ситом.

Услышал вдруг: «Иди и созидай!

Используй дар, что дал я с поцелуем.

Неси любовь и будь уверен в том:

Господь всегда с тобой, когда ты даже всуе».

Ей сокровенное и тайное доверил,
Заметил поздно равнодушный взгляд,
Рыданиям наивно он поверил,
Не слезы на щеках, а чистый яд.

Так глупо верить лживым обещаньям,
Где за словами прячется беда,
И сострадать неискренним признаньям,
Так глупо. И так больно иногда.

Ты ждал, но так и не дождавшись,
Теперь в неведомом паришь.
Ушел, со мной не попрощавшись,
Забрав с собой и мой Париж.