Века текли, а род людской метался,
так словно всех сразила слепота.
Я между них, как пилигрим скитался,
среди казненных с Верой во Христа.
Я видел ужас — как их жгли и рвали,
знак отреченья ждали до конца.
И запытав, голодным псам бросали
еще живые теплые сердца…
Устав от крови, человек очнулся —
потомки жертв на кафедры взошли.
Но скоро Бог от горя содрогнулся —
те палачей во зверствах превзошли…
Прошли года, мир вроде изменился,
и сонм святых теперь его хранит.
Но отчего Сын Божий преклонился
и нас о милосердии молит?
Но мы не слышим! Заложило уши.
Застыла церковь. И почти пуста.
А мы бездумно губим наши души
и распинаем заново Христа.